И ты говоришь: «Уезжаю, прощай!» Удаляешься от моего сердца… От земли любви… Хватит ли у тебя духу не возвращаться? Но не покидай меня, Не причиняй такую боль! Вернись в Сорренто, Оживи меня вновь! Да наверняка ж слышали. Как думаете, к кому обращены эти слова? Кто этот уезжающий, которого призывают вернуться? Любимый человек? Эмигрант, покидающий родину?
Ха!
У песни, написанной в 1902 году, есть совершенно конкретный адресат: премьер-министр Италии Джузеппе Занарделли, в том году посетивший Сорренто с кратковременным рабочим визитом. Другими словами, это открытое обращение трудящихся Соррентского района Неаполитанской области к партии и правительству. Мол, дорогие руководители, у нас тут всё очень плохо. Не бросайте нас! Сделайте хоть что-нибудь по этому поводу!
Вот вы просто представьте, что десятки лучших певцов всего мира, неизменно срывая овации публики, на протяжении более сотни лет исполняют бессмертный хит под названием «Путин, вернись в Пикалёво!»
Нет, ну скажите — как?!.. Как вообще возможно не любить Италию и итальянцев?!..
И государственные мужи находят блестящее, на их взгляд, решение проблемы. Чтобы обуздать эмиграцию нужно что?.. Правильно. Держать и не пущать!
Усиливается выездной полицейский и таможенный контроль, создаётся Генеральный комиссариат по делам эмиграции, в формальную задачу которого входило следить, чтобы эмигранты покидали страну в комфортных и здоровых, с санитарной точки зрения, условиях. Тем более что по Европе уже начинал бродить призрак грядущей мировой войны. А для войны нужны солдаты. Поэтому военнообязанным перестают выдавать проездные документы.
Но отбывающие не хотят, чтобы о них заботились, не хотят уезжать комфортно. Они согласны хоть тушкой, хоть чучелом.
Италия лишь сокрушённо качает головой, бормочет под нос что-то неразборчивое и, не обращая ни малейшего внимания на потуги правительства, продолжает посылать своих сыновей и дочерей к далёким берегам. Пусть теперь и нелегально.
Для неё, этой Италии, Италии простых людей, война была уже в самом разгаре. День и ночь вела она незримый бой со всем миром за место под солнцем. Вот только вместо сабель и винтовок её солдаты сжимали в руках плуги и молоты. А над полем боя звучали не пушки, а музы. Звучали же они потому, что итальянцы вопреки всем конвенциям пустили в ход сокрушительное оружие массового поражения — свою культуру.
Истребительные отряды сопрано и теноров наносили непоправимый ущерб вражеской инфраструктуре, голосами разбивая бокалы и стаканы. Партизанские бригады кулинаров по ночам открывали уютные траттории и ресторанчики прямо в местах массового скопления живой силы противника. Сводные сапёрные подразделения архитекторов и скульпторов возводили неприступные редуты дворцов и памятников. Инженерно-научные части под командованием генерала Маркони без устали обеспечивали связь и управление войсками. Трёхцветнознамённая гвардейская филологическая дивизия имени Данте Алигьери бомбардировала неприятельские города институтами итальянского языка и культуры за рубежом. А с непотопляемого авианосца «Италия» поднимались и вступали в бой всё новые и новые эскадрильи художников, поэтов, мыслителей.
И мир дрогнул. Смешал боевые порядки и, ко взаимному удовольствию высоких договаривающихся сторон, сдался на милость победителя.
Нет на свете другой страны, пережившей столь массовую — не вызванную военными либо другими форс-мажорными причинами — добровольную эмиграцию. Как нет и никаких других эмигрантов, сумевших так кардинально и в столь короткие по историческим меркам сроки переломить мнение о себе.
